Помню матовый туман,
Что клубился над зеркальной водой.
Лодка тихо проплывала
Средь мерцающих свечей.
И в лодке той был человек...

Говорят, никто и ничего лучше дома не поведает о сути характера хозяина. Сейчас Кристин охотно могла бы подтвердить это сама - всё, что окружало её сейчас, словно являлось частью грандиозного спектакля. Подземелья Оперы, прежде казавшиеся ей холодными и безжизненными, обросли причудливыми декорациями, которые Кристин никак не ожидала увидеть именно здесь. Даже маска, скрывавшая лицо мужчины, словно отдавала дань обычаю не выходить из образа вне сцены. Оттого мадемуазель Даэ не отпускало ощущение нереальности происходящего. Что здесь игра, всего лишь морок, а что нет? Быть может, настоящей была только она одна?

Таинственный хозяин дома, казалось, только сейчас открылся ей по-настоящему, но так и не позволил развеять все сомнения дорогой ему ученицы. Эта маска... Честному человеку скрывать нечего, не так ли? Или может Кристин всё в свойственной ей манере приняла близко к сердцу, и это лишь странный каприз человека искусства, так ревностно охранявшего своё личное пространство? Настолько, что не позволил бы и самой близкой душе переступить эту черту. Если не кривить душой, театр не страдал от недостатка личностей неоднозначных, а подчас и вовсе странных. Что уж греха таить, и Кристин за спиной называли чудачкой. Так пристало ли ей судить?

Долгое время учитель и его преданная ученица шли к этому моменту. Не единожды Кристин ощущала, что он понимает её так, как другие не смогут. Сам «Ангел» не раз подчёркивал её избранность, недоступность другим того, чем обладает она. И Кристин поверила. Поверила, что они из одного теста, что они - особенные, их судьба - следовать вместе на пути к вершинам искусства. И вот почему единственным зрителем в этом удивительном спектакле оказалась она, Кристин. И все же речь шла не только о том, как понимать происходящее вокруг. Кристин стремилась решить для себя непростую задачу, каким же образом ей повести себя дальше, учитывая такое странное положение дел. Разве она так спокойно смирилась с обманом своих ожиданий? Готова ли она принять этот мир, как свой родной? Да и, наконец, пристало ли воспитанной мадемуазель оставаться у мужчины, которого увидела лишь сегодня, ещё и без подобающего сопровождения? Даже если у этого человека она, по сути, выросла на глазах. Ангел Музыки пришёл, чтобы заменить ей отца, ушедшего на небеса, стать проводником его воли. А теперь…

… теперь, когда, без преувеличения, весь её мир перевернулся, в груди Кристин закипали противоречивые чувства: она не знала, плакать ли ей от осознания бесповоротности своих решений или посмеяться над той наивностью, с какой собственноручно вручила власть над своей жизнью невидимому учителю. Безмолвная и будто бы оцепеневшая, она стояла на пороге той комнаты, куда привёл её «Эрик», как назвался ей сам хозяин. Сказать ничего не успела, так до конца и не поборов волнение, навалившее на неё с той силой, с какой перехватывает дыхание и замирает сердце, прежде чем дверь затворилась. Теперь, оказавшись одна, Кристин не спеша огляделась и с удивлением обнаружила, что именно этот уголок во всём подземелье более всего походил на обычную комнату. По всей видимости, подумалось девушке, здесь давно не ступала нога гостя. Впрочем, и сам хозяин сюда, вероятно, заглядывал редко. Пройдя вглубь комнаты, она сделала ещё одно открытие: отсутствие зеркал. Деталь незначительная, но, однозначно, любопытная. При этом на полках Кристин обнаружила и туалетные принадлежности, которые могли бы пригодиться даме, вроде гребня, и даже аккуратную стопку вещей (которые, однако, мадемуазель Даэ решила не трогать).

В конце концов, с отяжелевшей головой от роившихся в ней беспокойных мыслей, Кристин опустилась на край кровати и устало прислонилась головой к стене. Она пыталась осмыслить своё положение, пыталась убедить себя, что нужно что-то предпринять. Как далеко ушёл хозяин дома? А вдруг он снова незримо наблюдает за ней, как привык за долгие годы, только теперь находясь ещё ближе? Но события вечера уже немало утомили гостью, так что, невольно прислушиваясь к окружающим звукам и одновременно всё больше погружаясь в себя, Кристин провалилась в полудрёму, сама того не осознавая.

Капля за каплей бежала по стенам мрачного помещения, больше напоминающего склеп. Но сырость и холод – лишь малая часть из того, что могло бы потревожить юную душу, томящуюся в одиночестве. Узница казематов, давно привыкшая к темноте, всё равно продолжала оглядываться, будто надеялась кого-то увидеть. Того, к кому тянулась всем сердцем. И её услышали – явился тот, кто сумеет её освободить, унести с собой, как на крыльях, в чертоги иного мира... или всё-таки это был не он? Кто на самом деле услышал молитву Маргариты? Высокий силуэт неслышно отделился от стены и направился к коленопреклонённой. Предчувствие подсказывало – это тот, кого она с нетерпением ждала. Но облик его так сильно изменился, что заставил усомниться: этот алый плащ и страшная маска дьявола на лице… что случилось с её небесным заступником? Девушка встаёт и протягивает к нему руки, но он лишь отворачивается, зовёт – он пятится, шепча, чтобы она не прикасалась к нему. Ей чудится, что его поразила болезнь или страшное проклятье. Как в сказке, где за ликом чудовища на самом деле скрывается светлая страдающая душа, которую может исцелить лишь такая же, исполненная добра и милосердия. Так к чему тогда скрывать это за этим нелепым маскарадом? Однако стоило лишь коснуться кончиками пальцев маски, как тишина рассыпалась на осколки звуков, которые будто выбили почву из-под ног девушки. Тихие и мелодичные, они прерывались то ли едва слышным треском, то ли скрежетом каких-то механизмов...

По крайней мере, так показалось Кристин в тот момент, когда, содрогнувшись, она резко распахнула глаза. Затем шумно выдохнув, та вцепилась в подол своего уже потрёпанного сценического костюма из последней сцены «Фауста» и испуганно огляделась. Первые секунды ей казалось, что это всё та же гримёрная, в которой прошла большая часть её сознательной жизни в качестве хористки, а теперь уже и солистки Парижской Оперы. Но слишком многое, что предстало пытливому взору юной Даэ, указывало на обратное.
«Так мне всё это не приснилось?», – подумала Кристин, холодея внутри.

Перед глазами пролетали, сменяя друг друга, картины прошедшего вечера, до того невероятные, что легко перепутать со сном. Пусть ей так и не удалось отдохнуть, оставаться дольше здесь, в этой комнате, мадемуазель Даэ не желала. Она до сих пор не знала даже, сколько минуло с тех пор, как её нога ступила на берег подземного озера. Ощутить течение времени становилось непросто. Монотонность убаюкивала, пусть Кристин и противилась этому, не в силах перестать думать о жизни, может быть, прямо сейчас бьющей ключом за пределами этого странного мира. Там, где остались и Мэг с мадам Жири, и Рауль… что если они её потеряли? Разве же кто догадается, что она здесь? Впрочем, с виконтом Кристин рассталась на такой ноте, что её всё ещё терзали сомнения – а захочет ли он увидеть свою подругу детства снова?

Но размышлять об этом дольше Кристин себе не позволила. Она поднялась, небрежно и скорее по привычке, нежели в эту секунду всерьёз беспокоясь о своём облике, расчесала спутанные кудри и наскоро расправила смятую ткань платья. После пробуждения слабость всё ещё разливалась в её теле, не говоря уже о неприятном холодке, пробегавшем по коже. Помедлив в нерешительности перед дверью, Кристин нажала на ручку, и та послушно отворилась, открывая путь дальше. Девушке даже стало любопытно, закрываются ли здесь в принципе двери, особенно, если учесть нелюдимость хозяина. Так или иначе теперь она могла это проверить. Хотя сейчас, предоставленная сама себе, Кристин ощущала себя несколько скованно, интерес к происходящему вокруг отнюдь не угасал. Она неожиданно вспомнила звуки, что порвали хрупкую ткань сна. Что же всё-таки это было? Или ей лишь почудилась музыка, взявшаяся словно из ниоткуда? Почти под самым потолком Кристин заметила небольшое окошко, до которого дотянуться без лестницы, увы, не представлялось возможным. Зато рядом находилась дверь, к которой, недолго думая, направилась девушка. Вот только о том, что ещё никто по доброй воле туда не ступал, мадемуазель Даэ, конечно, было невдомёк. Как и о том, что в ничем непримечательной комнате может скрываться целый тропический лес, и что зеркал, которых она не обнаружила, великое множество скрыто именно там.

Отредактировано Christine Daae (2025-03-23 20:33:35)