[indent] Реальность неприятно нагоняет в самый неожиданный момент: сперва встречей с Арамисом, после — возникшим Рошфором. Граф в этот раз не постеснялся наведаться в отведенные Анне покои, нахально передавая привет от Ришелье. Она этого ждала, ждала с самого возвращения в Париж. Невозможно избежать цепких рук кардинала и не получить счет за свою наглость, граничащую с некоторым безумием. Но Анна сознательно шла на это, давя страх схлестнуться со своим прошлым. А прошлое требовало ответа, требовало прожигающим взглядом Рошфора и его вальяжным тоном, за которым не спрятать то, насколько опасен он был. Разговор состоит из углов, острых, словно стекло — капли крови оставались на обещании уничтожить тех, кого Анна любит. Рошфор нависает над Анной, ловя темные пряди в кулак, заставляя смотреть ему в глаза:
[indent] — Миледи, и не думайте, что никто не знает, кому вы подарили свое сердце, хотя сомневаюсь, что оно у вас есть. Кардинал вот говорит, что сердце есть, с душой проблемы, — Рошфор склоняется к самым губам Анны, она пытается нащупать короткий кинжал, который засунут за корсаж и выглядит красивым украшением в виде бабочки с изумрудами. Но обдурить графа не выходит, он ловит руку женщины, толкая ее спиной к стене. Удар затылком выходит неприятным, словно птички со звездочками путаются перед глазами. Анна сжимает зубы, Рошфор подается назад: — Убейте Бекингема. И Ришелье спишет ваш долг перед ним.
[indent] Следующий час Анна сидит на полу в ворохе нежно-зеленого шелка юбок и никак не может понять, что ей делать. О ком говорил Рошфор, кого он записал в близкие люди миледи? Королеву Анну? Да, графиня в самом деле отдала ей свою верность. Де Ла Фера? Берри далеко от Парижа, хотя чего доброго, попробую нарушить размеренную деревенскую жизнь сеньора, стоит написать Оливье. Даже если он не захочет внять словам Анны, она будет честна с ним в этот раз.
[indent] Был еще один человек, до которого мог бы добраться Рошфор, но что он мог о нем знать? Что мог знать прихвостень Ришелье о том, что несчастная графиня имела неосторожность растерять всю себя в чужих глазах мужчины, которому была не нужна? Анна не ждала, что их с Арамисом встреча будет полна тепла и понимания, она вообще надеялась, что эта встреча не состоится, но судьба в очередной раз сдала Анне крапленые карты, а от Арамиса исходил такой лютый холод, что впору было заледенеть рядом с ним и в тепле июня желать надеть подбитый мехом плащ. Он не хотел ее видеть больше никогда, но был лишен этой возможности благодаря месту рядом с королевой. Анна же до сих пор не знала, что с этим делать. Но сердце ныло, увы, совсем не тупой болью, символизирующей выздоровление после тяжелого ранения, совсем нет. Сердце предательски раскалывалось от острой боли, способной прошить навылет всю душу, и унять ее не было никакой возможности. Анна продолжала улыбаться, смеяться, но маска трещала по всему красивому лику, стоило ощутить где-то рядом нового стража королевы.
[indent] Она и правда чувствовала его, даже не видя, даже на расстоянии — за секунды до того, как мушкетер появится рядом с королевой, заполняя все пространство Анны де Бейль собой.
[indent] Они почти не говорили. Он почти не смотрел на нее, она совершенно изображала заинтересованность вышивкой очередной юной фрейлины королевы.
[indent] Где-то внутри снова ломался стержень, на котором держалась вся уверенность графини де Ла Фер.
Час спустя после ухода Рошфора, когда Кэтти ахает и охает над госпожой, в голове Анны созревает план, который держится на одном лишь согласии Арамиса ей помочь, только это в нем самое трудное.
[indent] Анна переодевается в штаны и блузку, спрятанные на дне сундука с вещами. Готовая к долгой поездке верхом, она ловит себя на мысли, что кровь закипает под кожей, заставляя дрожать от возбуждения. Она не искала приключений, но ей придется отвечать на угрозу уже даже не своей жизни, и ради этого она вспомнит, как быть той, кто способен обойти ловушки и выиграть бой.
[indent] Слова аккуратным почерком ложатся на светло-бежевую бумагу с гербом графини. Неминуемые привилегии, статус и прочее, то, чем обеспечил ее граф, хотя его об этом никто не просил. Бумагу прислали из Берри вместе с ощутимой суммой на содержание. К деньгам Анна не притронулась, решив по возможности вернуть их Оливье. Она ставит точку в короткой записке с просьбой для королевы понять ее отсутствие в течение нескольких дней, после вернется и все объяснит. Подумав немного, Анна приписывает строчку о том, что позволила себе похитить стража королевы в лице Арамиса.
[indent] — Отнеси это в покои королевы, — Анна протягивает запечатанное воском письмо Кэтти. — И только попробуй задержаться, узнаю — накажу.
[indent] Кэтти кивает. Анна не сомневается, что ушлая служанка доставит записку по назначению, вопрос только в том, не замилуется ли по дороге с привлекательным лакеем. Но та уходит, а Анна забирает плащ и шляпу, в конюшнях берет свою лошадь. Лувр готовится к переезду в Фонтенбло, возможно, именно туда ей и предстоит вернуться. Она даже жалеет, что не может так легко окунуться в шальные летние дни, не сейчас, не сей момент. Сейчас она сама седлает свою лошадь, чтобы не задерживаться, и вот уже покидает дворец, полный своих тайн и интриг, звенящий летней беспечностью в садах, где вот-вот начнутся долгие игры в любовь, верность и предательство.
[indent] Узнать адрес Арамиса было не так-то сложно, сложнее пробраться узкими улицами Парижа, не врезавшись никуда, никого не покалечив. Улицы пахнут духотой, на фоне которой сомнительные ароматы жизнедеятельности ощущаются всё сильнее. Но, живя в городе, не замечаешь таких вещей, только вот Анна отвыкла от Парижа, и если в Лувр вернуться ей было забавно, то в столицу Франции — не очень. До Рю де Вожирар она добирается в крайней степени раздражения, мечтая выбраться из прогорклой реальности, такой непривлекательной. Но у нее была цель, ради которой стоило отторгнуть свое неприятие нелюбимого города, в котором всегда ощущала себя заложницей, избегая тошноты, когда почти достигает цели. На стук в дверь выглядывает обеспокоенный громкими звуками слуга.
[indent] - Хозяин где?
[indent] Бедолага успевает только показать куда-то наверх, Анна бросает ему поводья, сообщая:
[indent] - Головой отвечаешь за мою лошадь.
[indent] Лошадь была взята из Берри, хорошая и послушная кобылка, подаренная ей Оливье. Черная мать лоснится на солнце, холеная в своей уверенности, что красива. Они с Анной составляли идеальный тандем, но главная причина произнесенной чужому слуге угрозы была та, что искать новую лошадь времени у нее точно не будет.
[indent] Наверное, слуга хотел ее задержать. Но Анна стремительно проходит дальше, откуда доносится до боли, до изломов на душе знакомый голос, вопрошающий Базена, кто явился к нему в столь раннее для гостей время — всего-то полдень.
[indent] - Та, кого вы видеть не хотите, но которой сейчас нужна ваша помощь. Не для себя, сударь, так что не спешите отказывать. — Анна замирает в дверях комнаты, вполне сошедшей за столовую и гостиную в одном лице. И встречаясь с глазами хозяина комнаты, понимает, что задача ее на самом деле еще сложнее, чем она думала.

[indent] Снова холод.
[indent] Снова безразличие.
[indent] Не будь у Анны необходимость в этой встрече, она бы не стала напрашиваться на боль, что рядом с Арамисом ощущается живой на ощупь. Она смотрит на него, а память, будь она неладна, другие картины подкидывает, полные не только ощущений, но и звуков. Теперь она знает, как он стонет, когда двигается в женщине. Знает и то, как он выдыхает на грани оргазма. Как скользят его пальцы по нагой коже, лаская каждый ее дюйм.
[indent] Знает и мучается этим знанием.
[indent] Потому что все это венчает знание, как он говорит ей, что больше видеть не желает, а судьба, словно нарочно, их сводит. Впору бы задуматься и понять, что от себя не убежать, а все равно не выходит никак поговорить. Да и что с того разговора? В прошлый раз не вышло, не выйдет и в этот. Им никак не услышать друг друга, опаленные своей болью, они не в состоянии сопротивляться слабости отстаивать свою правоту едва ли не вслепую.
[indent] Но это не мешает Анне любоваться им, сидящим за столом с пером в руке. Он не спешит ей внимать, дописывая строчки не то любовного послания, не то еще какого. Анна бы дорого отдала за возможность заглянуть через мушкетерское плечо, но рисковать не решается, оставаясь у порога.
[indent] - Вы, смотрю, хорошо овладели искусством язвительности, - парирует миледи.
[indent] Видел ли господь, каким стало его дитя, что было некогда готово посвятить себя ему? Укол сожаления в собственном решении согласиться на помощь аббата, как призрак из прошлого, настойчивый до упора. И Анна лишь губу закусывает: просто не будет. Аббат владел словом, неся своей пастве утешение; мушкетер словом и ранить может, проверено на ней собственной персоной.
[indent] Арамис заканчивает свои письменные дела и поднимается из-за стола. Анна напряженно следит, как расстояние меж ними растет буквально, теперь хозяин комнат стоит у окна. И это еще хуже. Не смотреть на него она не может, а когда смотрит, невольно поддается омуту единственного их раза вместе. Омрачает его, правда, то, что для Арамиса она была незнакомкой на несколько часов, и все те ласки  он дарил совсем не Анне де Бейль. Получает, она просто украла с его губ поцелуи, ей вовсе не предназначенные.
[indent] Она намеренно игнорирует все его выпады. Так ли мастерски Арамис обращается со шпагой, как со словами в желании уязвить ту, кого когда-то любил. Хотя любил ли? Когда любят, дают надежду, хотят удержать рядом, а не отпустить вслед глупого желания быть любимой, раз тот, кого любит, не хочет следовать по единственно верному пути.
[indent] Утраченное сокровище не вернуть. Да и Анна тут не по этому делу.
[indent] Удержаться от того, чтобы ответить достойным образом, сложно. Остается верить, что за терпение ее ей воздастся из рук королевы, если, конечно, жизнь Бекингема удастся сохранить. Это сейчас главная задача. Потому Анна гонор свой держит в узде, не срываясь в безудержное желание защищаться. Только сейчас и понимает, что все те, кто был в ее жизни: Оливье, Рене и его брат-палач, все они выработали у нее не самый лучший рефлекс, бросаться на свою защиту еще до высказанных обвинений. Не избавиться, не переломить, ивель Анна понимает, что в том, что никто ни с кем не говорит, половина ее вины тоже есть. Потому что она сопротивляется всему, в чем видит себе угрозу, ей страшно снова оказаться в капкане без поддержки, без возможности верить в лучшее.
[indent] - Ришелье приказал убить Бекингема, - Анна выдает все сразу, не скрываясь, не таясь. Некогда играть в любезности, тем более, что сам Арамис уже все сказал. Он намерен ей отказать, шансы малы его переубедить, но попробовать следует: - Приказал мне убить его, но я не буду следовать приказам кардинала, моя сделка с ним завершилась в свое время. Тем не менее, я планирую отправиться в Лондон, чтобы предупредить герцога о готовящемся покушении. Если это буду не я, то кардинал найдет другого. Единственный способ получить отсрочку, изобразить смерть Бекингема и вывезти его сюда, прямо под нос кардинала. Ни Ришелье, ни король не видят дальше своего носа, пара метров от них, и можно уже и не прятаться.
[indent] Анна переводит дыхание. Осталось самое непростое. Всегда сложно признавать нехорошие поступки за собой. Но сейчас вдвойне тяжелее под холодным взглядом глаз, в которых всегда для всех хватало тепла.
Но уже не для нее.
[indent] Может, Анна зря вернулась ко двору? Была бы сейчас в Берри, не пытаясь согреться в кромешной стуже. Не мучилась бы разросшимся непрошенным чувством. Ее место рядом с мужем, но что делать, если муж тоже не говорит, а восстановить утраченное невозможно. Он ей не верит, пытается об этом молчать, а она уже не любит, чтобы прорываться сквозь изгородь с острыми пиками.
Анна делает вдох. И шаг вперед.
[indent] - Вы знаете, что герцог мне не доверяет, имея на то причины. Но вам он поверит. Мне нужно, чтобы вы поехали со мной и убедили его в моих благих намерениях.
[indent] Вот и сказала.
[indent] И разочарование осело на губах, оставляя Анну в ожидании, чего ждать от Арамиса.

Отредактировано Anne de Bueil (2025-02-16 00:41:24)