У сердца с глазом — тайный договор:
Они друг другу облегчают муки,
Когда тебя напрасно ищет взор
И сердце задыхается в разлуке.

Суматоха в доме стала совершенно невыносима, - решил Тибальд, когда по гулкому коридору даже до его комнаты донёсся шум. Служанки двигали мебель, чтобы вымести пыль и паутину из самых дальних уголков дома. Они вытряхивали покрывала, подбадривая друг друга шутками, их смех разносился задорным эхом, отскакивал от стен, словно и сам дом посмеивался, радуясь отличному деньку и готовясь принимать гостей. Возле колодца кухарка распекала мальчишку подручного, угрожая выкрутить ему ухо так, что на всю жизнь одно останется больше другого. Слова с делом у кухарки далеко не расходились, и она норовила огреть мальчишку мокрым полотенцем. Тот отскакивал и тоже не мог удержаться от смеха.

В другое время вся эта предпраздничная суета Тибальда только повеселила бы: кто же не рад вкусному угощению, вину и танцам? В доме Капулетти, за богато и изысканно накрытым столом, никто не оставался трезв и скучен, а уж музыкантов приглашали самых лучших! Совсем недавно Тибальд гадал бы, кто их гостей приведёт с собой красоток дочерей, которые станут стрелять глазами, притворяясь настоящими скромницами.
Сегодня же всё его раздражало – и шум, и глупый смех, и стремление дяди показать семью в лучшем свете, понятно же, что все затеяно ради одного-единственного гостя, которому сеньор Капулетти решил отдать свою дочь.
Толку сидеть и злиться? Лучше провести остаток дня в хорошей компании за кувшином вина или в одиночестве. Взять лошадь в конюшне и отправиться в рощу к ручью, журчание которого звучит, как звонкий голосок… Решено, он тотчас же уберётся подальше, пока настроение не стало и вовсе мрачным. Тут, главное, не встретить озабоченную хлопотами тётушку, а то ведь и ему придумает какое-нибудь поручение, дабы пристроить к делу. Дела – это хорошо, их не минуешь, и Тибальд понимал, что беспечных деньков остаётся всё меньше, поэтому нужно поспешить!

На лестничном пролёте он остановился, глянул вниз и прислушался к голосам. Вроде бы никого поблизости, все заняты. Разве что… а эти шаги он прекрасно знает, да и голос сложно спутать – этажом ниже торопилась кормилица Джульетты, приговаривая себе под нос. Что-то про несносную молодёжь, которой сложно угодить, - вечная, как закаты и рассветы тема, и про наряды, которые нужно срочно подогнать, а времени почти не осталось.
Это что же, - вёл рукой по перилам Тибольд, - сестрица не желает наряжаться? Торжество ведь завтра, весь дом с ног сбился, от предпраздничной суеты, а главная виновница переполоха до сих пор не готова?

Прогулку в рощу можно немного отложить, решил Тибальд и свернул к комнатам кузины. Дверь оставалась приоткрытой – очень удачно, а то пришлось бы стучать и неизвестно, впустила бы его служанка или велела прийти в другой раз. Давно ли миновали те времена, когда он мог зайти к сестре лишь пару раз стукнув о дверь, из вежливости? Вроде бы ещё вчера она побежала к нему навстречу, с радостной улыбкой и очередным открытием – у котят, которых привела кошка под лестницей на кухню, открылись глаза; на старой маслине свили гнездо щеглы, она рассмотрела этих юрких ярких певцов издалека!
Но всё меняется. Движения Джульетты стали более плавными, взгляд задумчивым. Она словно отдалилась от него, ступая по иной тропе – вроде бы и рядом идут, но на расстоянии. И видит он её, но не столь явно, не уловить, что за тень пробежала по милому лицу, не понять почему.

В комнате девушки не нашлось, зато стала понятна причина возмущения кормилицы – ткани и ленты свисали со спинки стула, живописно дополняли убранство в лёгком беспорядке. Тибальд ухватил одну шелковую полоску, скользнул по ней пальцами и сжал в кулаке – от ленты неуловимо веяло яблоками и солнцем.
Джульетта отыскалась на балконе – вот её, кажется, чужой смех ничуть не растаивал.
- Встретил твою няньку, бурчащую в коридоре, - улыбнулся сестре, не скрывая, что рад её видеть. – С каких это пор девушки разлюбили наряжаться?