Штаб-квартира Ордена в последние месяцы занимала серый дом в Ист-Энде. По правую сторону дешевый паб с борделем на втором этаже; в открытые летом окна за прорванным ветром тюлем тянутся томные стоны. По левую - галантерейная лавка, в которой можно подивиться разнообразию лент и девиц, которые за ними стоят в очереди. Жизнь в Ист-Энде выглядела совсем иной, такой блеклой и яркой одновременно, вызывая отвращение и удивление - а что, так можно жить? Алисе все это было чуждо: чистокровная семья мало что могла знать о маггловском мире, в котором это все выглядело безусловной обыденностью, но глядя из окна на улицу, мисс Браун пыталась понять, как можно этой жизнью наслаждаться.

- О, ты уже здесь? - Голос Муди заставляет вздрогнуть, выпустить из рук бархатную занавеску, побитую молью. Этому дому не хватало жизни, даже несмотря на то, что сейчас его посещали на регулярной основе, в штабе всегда кто-то околачивался. И все же потрепанная мебельная обивка, пропыленность штор и какая-то звенящая пустота оставались неотъемлемой частью реальности, которую не мог изгнать даже аромат вишневых пирогов, которые периодически приносили Пруэтты.

- Да, - Алиса оборачивается, вскидывает взгляд на старшего аврора. Аластор смотрит на нее с мягким выражением лица; он зачем-то назначил себя старшим братом Браун, и от того ей было неловко. - У тебя для меня задание?
Заданий для Алисы было мало, без году неделя в Ордене, она была вписана в список новичков, которых в поле не выпускали. С одной стороны это было обидно - Алиса Браун, без лишней скромности, считалась одним из талантливых молодых следователей, с другой - аналитические способности у нее были все же получше, нежели боевые. Но, похоже, сегодня был ее звездный час, и Алиса с нетерпением ждала отмашки Муди. Или хотя бы подробностей.
- Да, задание. Для тебя и Лонгботтома.

Стоило упомянуть Фрэнка Лонгботтома, как сердце Алисы укатывается куда-то вниз, громко выстукивая Хабанеру. Девушка моргает раз, второй, и делает шаг назад, морщится. Ей даже не хватает желания скрыть тот факт, что напарник, выбранный для нее Аластором, не лучший вариант. Они никак не могли поладить, ни в Аврорате, ни в Ордене; в первом случае Логнботтом давал понять, что с ней в качестве следователя работать не очень любить, во втором - даже скрывать не стал, что не желает ее обучать. Алиса все еще не понимала, считает ли он ее слишком тупой или слишком хрупкой, но ни один вариант ее не устраивал - боевой характер мисс Браун знали все вокруг. Тот случай, когда она подпрыгнет, но дотянется, чтобы вцепиться в чужую глотку.

- А выбора нет?
- Нет, Элли. Он лучший, и ты это знаешь. Мне нужна твоя обворожительность на задании, а он сможет тебя защитить. Все подробности у Фрэнка, а мне пора. Не убейте друг друга, пожалуйста, вы мне нужны живыми оба, и тут, и в Аврорате.
Возмущаться в спину Муди бесполезно, а Лонгботтом, видимо, запаздывал. Алиса снова возвращается к созерцанию маггловской жизни: летние сумерки уже упали на Ист-Энд, обозначив жизнь светом фонарей и окон. Паб создает шумовой эффект, мужчины входят и выходят, в общем-то, похоже на то, что Алиса видит в Лютном в свои визиты по работе. Алиса снова думает о том, что хоть где-то жизнь катится своим чередом, и нет никаких угроз их миру. Браун же в который раз задумывается, что если Лоуренс придет к ней с кольцом во второй раз, она откажет - скажет, что мир сейчас слишком нестабильный, но на деле причина совсем иная, о чем она, конечно, не хочет говорить даже с самой собой. Надо же было так вляпаться, зачем-то влюбиться в драклового Фрэнка Лонгботтома, который смотрит на нее сверху вниз. И хотя буквально Алиса едва до плеча ему доставала, но он ведь к ней и относился как к несмышленышу. Что ж, сегодня у нее будет шанс доказать свою полезность.

В прихожей что-то грохочет, и Алиса с палочкой наготове уже стоит на пороге гостиной. Встречается взглядом с Фрэнком, опускает палочку.
- Заблудился?
Мог бы и поторопиться. Или он считает, что она должна его ждать? Алиса прячет палочку, делает шаг вперед, планируя, наконец, получить разъяснения, зачем и куда они отправляются:
- Аластор сказал, что все подробности задания у тебя. И я буду благодарна, если ты не станешь всем своим видом намекать, что мне здесь не место.
Сказать бы, что Лонгботтом шовинист, но ведь Алиса видела, что с другими девушками он ведет себя не так, как с ней. Ту же Медоуз он считал за равную себе, ровно относился и к Эммелин, но как только дело касалось ее, что-то шло не так. И эту загадку девушка никак не могла разгадать, словно ребус не поддавался никакому решению.

Намекать, значит, Лонгботтом не будет, видимо, заговорит прямым текстом. Раздражение, от него исходящее, задевает саму Алису, вызывая ответное чувство. Если у Фрэнка плохое настроение, то это его проблема, почему он позволяет себе выплескивать его на ни в чем не повинную напарницу? Хочется импульсивно возмутиться, хлопнуть дверью, оставив заносчивого аврора наедине со своим заданием, и пусть разбирается, как знает. Алиса отводит взгляд, снова смотрит на улицу: нетрезвого вида мужчина выходит из паба, закуривает, решает прихватить бегущую мимо девушку, видимо, не делая различий между прохожей и бордельной работницей.

Фрэнк о чем-то говорит; Алиса заставляет себя отвлечься от созерцания картины за окном, прислушаться к его словам. Вроде бы все понятно, не так уж и сложно, но почему-то зудит нервное внутри, и так хочется протянуть руку, почесаться - шею, щеку, плечо. Неприятное чувство растет и ширится, наверное, у Браун аллергия на отдельно взятого мужчину.

Она молчит. Молчит все то время, которое нужно, чтобы шагнуть в камин, в облако летучего пороха - неприятно щекочет в носу, глаза начинают слезиться, Алиса закусывает губу, чтобы сдержать рвущийся наружу чих. Она ненавидела использовать летучий порох, он оседает мелкими крупинками на одежде, и счистить его практически невозможно.
Удержаться не выходит, и только Алиса выходит из камина в объятия шумного паба, как громко и звонко чихает. Ловит на себе взгляд Фрэнка, парочки посетителей, которые оценивающе изучают гостей.
- Простите, - бормочет Браун, чувствуя себя не на своем месте, слишком много внимания к ее персоне.
Из-за барной стойки блестит улыбка бармена, тот лихо сдвигает котелок на затылок, подмигивает девушке:
- Будьте здоровы, мисс, - Алиса чувствует, как краска заливает щеки, кивает, но бармен на том не останавливается: - налить?
Браун бросает быстрый взгляд на Фрэнка, чтобы оценить, как он отреагирует, ничего так и не понимает, а потому мотает головой отрицательно:
- Мы здесь не за этим.

Алиса первой выходит на улицу, где теплый весенний воздух бросает в лицо ароматы цветущих деревьев и растений с нотками грядущей грозы; ее еще не видно взглядом, но в воздухе собирается предчувствие необходимости взять зонтик из всех цветов радуги, который Алиса купила три дня назад, но так им пока не воспользовалась.

Городишко без имени выглядит умиротворенно вечерним. Зажегшиеся фонари оттеняют рыжими пятнами тротуар, редкие прохожие обмениваются приветствиями, сквозь окна проступает обыденная жизнь людей, которые и не знают, как часто смерть стоит за их спиной. Но может так и лучше, Алиса никогда не была сторонницей бить правдой жизни по чужим надеждам, которые нужно беречь, иначе люди потеряют веру в чудеса. А чудеса важны, кому, как не волшебникам это понимать.

- Нам куда? - Интересуется, наконец, поднимая взгляд на Фрэнка. Направо, налево - прямо, благо, некуда идти, перед глазами каменный забор в две трети роста самой Алисы, за которым спит сад вокруг коттеджа. И именно оттуда доносится какой-то сдавленный крик, вызывающий вибрацию в солнечном сплетении предсказанием беды. И не крик о помощи, но что-то, что заставляет дернуться на пару шагов вперед, инстинктивно вытаскивая палочку, ища взглядом калитку.

Алиса с некоторым непониманием уставилась на руку перед ней, в которую успевает ткнуться грудью. Поднимает взгляд на Фрэнка, в котором читается вопрос - почему? Но ей хватает понимания, что в подобной ситуации, когда им может что-либо угрожать, не время показывать характер: как ни крути, но Лонгботтому опыта не занимать. И это тот опыт, в котором он лучший, иначе бы ему не доверяли Муди и директор. Алиса замечает, как Фрэнк едва уловимо меняется, с него словно бы слетает сонливость, уступая место напряжению по линии плеч. Он превращает в оружие, на кончике которого подрагивает не произнесенное заклинание, и сама девушка невольно подбирается, словно тянется за аврором, сосредоточенная на его серьезности.

И не спешить оказывается совсем несложно. Алиса натягивает на них с Фрэнком щит, делая осторожные шаги вслед спутнику. Щит не дрожит, не ощущая никакой магии, даже остаточной. Неужели они опоздали? Неужели вот-вот над домом взовьется метка? Нет, вряд ли, днем Пожиратели нападать не рисковали, учитывая, что за масками прятались те, кому было, чем заняться в светлое время суток. Обширный список подозреваемых любителей ночных приходов в гости без приглашения имелся в Ордене, но пока ни одно имя в нем не было подтверждено, а некоторые вызывали оторопь мыслью "не может быть!". Были среди них и те, с кем Алиса дружила в школе, оказавшись в одном обществе, и теперь приходилось выкидывать из головы мысли об этом: муторные и тошные.

В первый момент Алиса успевает подумать: снег? Откуда, уже ведь весна. Потом всматривается под ноги, понимая, что ботинки утопают в лепестках отцветшей яблони, судя по количеству, урожай будет обильным. Но романтика уступает место прагматизму, оценивая садовое пространство, приходится признать, что давать бой здесь дело гиблое, почти сразу же смертельное. Защищаться невозможно, а наступать, похоже, не придется. Алиса губы поджимает, на резкие звуки оборачивается к крыльцу, готовая в любой момент ударить заклинанием, она даже мысленно подбирает подходящее. Но Фрэнк обращается к женщине на крыльце, а ее вид говорит о том, что произошло нечто неприятное, но совершенно не смертельное, по крайней мере, пока.
- Привет, - улыбается Алиса Виоле, когда Фрэнк ее представляет.

Коробка в женских руках притягивает внимание Браун, но приходится отвлечься на записку, которую ей протягивает напарник. Одно слово, в котором собирается утомительный и всепроникающий страх, когда ожидание удара хуже, чем сам удар. Ждать всегда тошно, учитывая, что ждать смерть вообще приятного мало. Алиса лишь кивает Фрэнку, зачем-то прячет протянутую записку в карман. А что сказать? Что они пришли вовремя, видимо? И уходить придется быстро, если они не хотят ввязываться в бой.

Стоит Виоле сказать о питомце, даже не их, как Алиса одергивает руку от коробки, больше не горя желанием заглядывать в нее. Но все равно спрашивает:
- Думаете, это Пожиратели? - На лице девушки отражается откровенное сомнение. Пожиратели, конечно сволочи и убийцы, но трюк с животным слишком для них дешевый. Разве что на дело пошли новички кружка по интересам, и методы у них такие же. Алиса сдерживает желание объяснить Виоле свои сомнения, решительно закусывает нижнюю губу, показывая белые зубки.
- Конечно, а кому еще это быть?
- Хулиганы? - Предполагает Браун. - Знаете, такие ведь всегда есть по соседству.
Виола устало окидывает взглядом девушку. Неожиданно становится заметно, что женщина, хоть всего лишь на десяток лет старше Алисы, но бесконечный страх отравляет всю красоту собой, смывая радовать, оставляя несвоевременные морщинки, отеки, мешки под глазами. Виоле бы выспаться, а она за брата переживает. Того самого, который не слышит никаких увещеваний.
- Мисс Браун, я была бы рада, окажись это хулиганы, но увы. Это все не просто так. Видите, - Виола взмахивает рукой в сторону брата, - ему бы все пить и писать. Сделайте, наконец, что-нибудь!

Похоже вот он, звездный час мисс Браун. Она, собственно, для этого здесь: мягкая сила, заключенная в способности быть ласковой кошкой. Взъерошенный журналист, словно не спавший пару суток или пару недель, курит ужасные сигареты, вчитываясь в строки убористого почерка. Алиса решительно проходит к нему, останавливается так, чтобы быть в поле его зрения, и проморгавшись, Бенджи, кажется, так его звать, обращает внимание на девушку. В глазах вспыхивает интерес.
- А давно у вас такие симпатичные девушки? - Быстрый взгляд в сторону Лонгботтома завершается выводом: - А тебя я знаю, когда я писал про убийство хозяина борделя в Лютном, ты мне нахамил. Виола! Ви! Сделай нам чай! Со своим печеньем. А мисс почитает мою статью и скажет свое мнение.
Тщедушный на вид, Бенджамин Паттисон оказывается весьма силен хваткой, он сжимает локоть Алисы, утягивая ее к дивану.
- Расскажите мне об Ордене, - просит он.

Алиса едва сдерживает недовольное фырканье. Не хватало еще болтать об Ордене, хватит и того, что этот Бенджи и его сестра теперь знают двоих из них в лицо. Интересно как...
- Секунду, - Алиса мило улыбается, подскакивает с дивана и толкает Фрэнка так, чтобы он подался назад, направляет его снова в сад. Виола с самым недовольным, даже психованным видом делает чай на кухне, коробка с трупом не их питомца все еще стоит на крыльце, заставляя вздрогнуть. - Фрэнк, а какие у нас распоряжение насчет того, что он знает, что мы из Ордена? Обливейтом их потом?

Обливейт не был в ходу у Алисы. Ментальные науки казались ей сложными, особенно на фоне того, что пора было приступить к освоению окклюменции, но все никак не удавалось начать. Ей очень не нравилась перспектива стать жертвой легилимента, как в тренировочном плане, так и в реальном. А уж стирание памяти - не зря для этого были обучены обливиаторы. Тонкая материя чужой памяти могла прорваться под руками, смещая установленные точки, уничтожая воспоминания. Прикасаться к подобному было рискованно.
- Я так-то не знаток, - неохотно признает Алиса. И вот вроде бы никогда не имела проблем с признанием, что в чем-то не мастер, комплекс отличницы обошел Браун стороной. Но в присутствии Фрэнка хочется быть всезнающей, а приходится говорит правду. - Но при необходимости могу попробовать, а потом уже в Ордене Медоуз может сделать повторное наложение заклинания, более качественно.

Доркас была аврором, классным аврором, глядя на нее Алиса думала, что хотела бы стать такой, когда вырастет. Но если Медоуз была боевым магом, то Алиса оставалась следователем, немного разные специальности. Да и вообще...

Неожиданное движение Лонгботтома отвлекает Алису от своих размышлений. Она чуть подается назад, скашивая глаза на руку Фрэнка, на то, как заправляет прядь ее за ухо. Невольно и сама повторяет это движение, словно бы проверяет, все ли на месте, все ли так, пробегает кончиками пальцев по волосам, уже легшим прядка к волосинке стараниями напарника. А ведь Фрэнк очень хорош собой, когда улыбается, а не пытается корчить из себя вселенский мрачняк из тех, что только и стоит игнорировать. Алиса хлопает глазами, на миг становясь похожей на фарфоровую куклу из дорогого магазина, в котором миссис Браун приобрела подарок на день рождения дочери. Тогда отец долго шутил, что рискует перепутать куклу и дочь.

Алиса быстро вспоминает, как не любит подобную схожесть. А две пары глаз, сверлящие парочку в саду, заставляют подыграть Лонгботтому. Улыбнуться в ответ чуть кокетливо, стараясь добавить во взгляд влюбленности. Правда, как это выглядит со стороны, сложно судить. Но главное попытаться.
- А что, если они оба под империусом?

Что можно подумать о двух аврорах, мило воркующих в чужом саду? Что работа у них не в чести, а мило строить глазки интереснее. Ну и дракл с ними, все равно, если они под действием заклинания, их мнение не будет волновать никого. Алиса приподнимается на носочки, дотягиваясь до лица Фрэнка, который гораздо выше ее. Кладет ладонь ему на шею, притягивает к себе. Кажется, будто она целует его в щеку, но на деле Алиса приближает свои губы к его уху:
- Если так, то это засада. За нами охотятся Пожиратели?

Это было бы нехорошо. Двое против скольких? Явно их поджидает не парочка и даже не тройка. И плана в голове нет, там вообще подозрительно пусто, что нравится Алисе еще меньше. Еще и нервничать начинает, стоит только подумать, что она не ровня боевым магам уровня людей в масках, и все ложится на плечи Лонгботтома. Нужно было все-таки начинать тренировки, подтянуть свой уровень до наивысшего, доказать всем, что она может выбраться из засады. И почему-то очень обидно ударить лицом в грязь на глазах у Лонгботтома. Фрэнк наверняка припомнит это все ей в присутствии Муди, в стремлении доказать, что ей не место в Ордене.