Их прощание — какая-то странная иллюзия. Как будто Флоренс хотелось того же, что и Фредди, как будто она тоже искала повод остаться. Не этого ли он желал, когда красовался перед ней весь вечер? Он ведь не знал об этой рыжей абсолютно ничего. Кто она, откуда приехала, почему ее интересуют шахматы, что ее связывает с де Корси. Почему решила помочь Трамперу дважды, и понимает ли вообще, что недавнее интервью буквально дало ему возможность не остаться завтра без обеда. Мысли ветвились в голове как шахматная партия. Варианты, многочисленные развилки "если", длинные линии терялись в полумраке, становились все тоньше, тянулись вперед и назад.